Венгрия под руководством премьер-министра Виктора Орбана налаживает всё более тёплые отношения с Организацией Тюркских Государств (ОТГ), которая является ассоциацией тюркских стран. Администрация Орбана развивает эти связи в рамках широкой стратегии “Восточного открытия”, направленной на расширение международных связей Венгрии за пределами традиционной европейской ориентации. В ходе этих взаимодействий часто упоминаются глубокие урало-алтайские корни венгров. В данной статье мы проанализируем интерес Венгрии к усилению сотрудничества с ОТГ и его связь с интеграцией в тюркский мир.
Презде всего необходимо понять миссию и цели Организации Тюркских Государств (ОТГ), чтобы выявить потенциальные причины, по которым Венгрия может заинтересоваться в укреплении сотрудничества с ОТГ. Организация официально заявляет о своих целях как о дальнейшем углублении всестороннего сотрудничества между тюркоязычными государствами, а также о совместном вкладе в мир и стабильность как в регионе, так и в мире в целом. Сфера сотрудничества, предлагаемая ОТГ, широка и включает такие вопросы, как разработка общих позиций по внешнеполитическим вопросам, борьба с международным терроризмом и экстремизмом, укрепление социального и культурного сотрудничества, расширение взаимодействия в областях науки, технологий, образования, спорта и других смежных темах.
Основанная 3 октября 2009 года как Совет по сотрудничеству тюркоязычных государств (чаще всего называемый Тюркский совет), организация изначально рассматривалась как региональная платформа, в основном сосредоточенная на социальном и культурном сотрудничестве. Однако последующее развитие организации, в частности, получение Венгрией статуса наблюдателя в ноябре 2018 года и переименование в ОТГ в 2021 году, а также включение Турецкой Республики Северного Кипра в качестве наблюдателя в 2022 году, рассматриваются как успешные шаги в её расширении. В частности, присоединение Венгрии, хоть и в качестве наблюдателя, слегка расширило фокус ОТГ с социокультурных вопросов на увеличение политического сотрудничества.
Усиленное сотрудничество Венгрии с тюркоязычными государствами стало частью политики “Восточного открытия”, инициированной правительством премьер-министра Виктора Орбана, официально объявленной и активно реализуемой с 2010 года. Эта политика направлена на развитие отношений и укрепление экономических партнерств за счет усиления связей с неевропейскими странами. Основная цель этой политики — открыть новый фронт в внешнеполитических целях Будапешта и его рамках сотрудничества за пределами Европейского Союза. Партия “Фидес – Венгерский гражданский союз” пришла к власти в Венгрии после победы на парламентских выборах, проведенных 11 и 25 апреля 2010 года. После их победы Виктор Орбан стал премьер-министром Венгрии.
Фидес — это правая партия с чётко выраженным набором характеристик, идеологий и ценностей, которые она продвигает. Поэтому иногда её также можно назвать крайне правой партией, особенно в связи с их взглядами на иммиграцию, поддержкой экономического протекционизма и сопротивлением экономической либерализации. Кроме того, защита национального суверенитета и идентичности, поддержка традиционных ценностей — это некоторые другие области, в которых они подчёркивают свою позицию. В коалиции с меньшей Христианско-демократической народной партией (КДНП), которая также находится в правом политическом спектре, Фидес удерживает абсолютное большинство в Венгерском парламенте с момента прихода к власти в 2010 году, выигрывая все выборы. На последних выборах 2022 года эта коалиция получила 117 из 199 мест, завоевав большинство голосов (Национальная избирательная комиссия, 2023).
Концепция национальной идентичности часто фигурирует в политической повестке венгерских правых, как это принято среди многих европейских правых партий, особенно в Восточной Европе. В контексте Европейского Союза и его углубляющейся интеграции возникает фундаментальное напряжение между расширением общеевропейской идентичности и сохранением отдельных национальных идентичностей. Те, кто чувствуют угрозу своей национальной идентичности от вторжения более широкой европейской идентичности, часто становятся защитниками своей национальности. Эта динамика проявляется в разной степени среди многочисленных европейских правых политических сил (Синь, 2023). В отличие от других европейских стран, венгерские правые партии уникальным образом интегрировали метанарратив “Нео-Туранства” в свой политический дискурс как средство защиты национальной идентичности. Этот нарратив напоминает и подчеркивает глубокие урало-алтайские корни венгров, превращая его в политический аргумент для укрепления культурных, политических и экономических альянсов с широким кругом восточных стран, включая тюркоязычные страны, славянские народы и страны Дальнего Востока (Акджали и Коркут, 2012). Интересно, что две казалось бы противоположные парадигмы, христианский бастион и туранство, не только сосуществуют в политической сфере, но и на протяжении веков переплетаются в венгерском мировоззрении. Эти две геополитические традиции исторически укрепляли друг друга, в основном через культурное слияние. В последнее время они способствовали формированию самоидентификации Венгрии как плацдарма, связывающего Восток и Запад. С одной стороны, несмотря на господствующий нарратив о тысячелетнем христианском государстве, древние восточные традиции, такие как кочевничество, постоянно присутствуют в венгерской исторической памяти. С другой стороны, концепция Венгрии как христианского бастиона играла важную роль в укреплении её европейской идентичности, обеспечивая защиту от в perceivedроятных угроз с востока или юга (Балог, 2022).
Тем не менее, важно признать, что попытки обратиться к альтернативной идентичности имеют ограниченную практическую пользу, когда речь идет о политической инструментализации этих концепций. Например, идея Туранства, сочетающаяся с антизападной и евроскептической риторикой, активно использовалась другой ультраправой консервативной партией, Йоббик. Несмотря на это, Йоббик так и не смогла добиться большинства голосов и осталась относительно маргинальной партией с очень ограниченной избирательной базой. Эти и другие неудачи заставили партию смягчить свою риторику и сдвинуться в сторону более центристских и умеренных позиций в последние годы. Следовательно, несмотря на ее историческую роль в формировании венгерской идентичности, мы можем утверждать, что туранская идентичностная метанарратива не смогла привлечь значительную поддержку среди избирателей для других партий, кроме Фидес.
С другой стороны, правящая партия Фидес добилась большего успеха в превращении этой метанарративы в более умеренную и практичную форму, которая в основном выражается в консерватизме, активном национализме и значительном евроскептицизме. В этом контексте туранская идентичностная метанарратива служит для защиты и выделения венгерской культурной идентичности от различных форм культурного либерализма и космополитизма, которые можно назвать “либеральной интерпретацией современности” (Блэкберн, 2021), активно продвигаемой Европейским Союзом. В то же время тонкое обращение к туранским корням венгров в современной политической риторике успешно использовалось для защиты европейской культурной сущности Венгрии вместе с её принадлежностью к сообществу христианских европейских наций. Эта система политических ценностей была донесена до избирателей более ясными и понятными способами, например, подчеркивая защиту венгерских традиций, культуры и языка, продвижение религиозных ценностей и противодействие либеральным движениям, таким как права ЛГБТ+ и гендерный либерализм. Таким образом, евроскептицизм, часто приписываемый Фидесу и другим правым политическим силам в Венгрии, не является чистым евроскептицизмом. Вместо этого он отражает усилия по переопределению их приверженности более консервативному набору европейских ценностей, которые находят сильный отклик в венгерском обществе. Индикатором этого может служить уровень евроскептицизма. Например, по данным опроса Евробарометра 2023 года, который ежегодно публикуется Европейской комиссией, 45% венгров относятся к Европейскому Союзу нейтрально. Однако суммарная доля тех, кто относится очень положительно (4%) и довольно положительно (33%), значительно превышает долю тех, кто относится довольно негативно (16%) и очень негативно (2%) (Европейская комиссия, 2023а). Тот же отчет также показывает, что 51% венгров идентифицируют себя как «венгры и европейцы», что значительно выше, чем те, кто идентифицирует себя только как «венгры» (Европейская комиссия, 2023б). Эти показатели довольно средние по сравнению с остальными странами-членами ЕС.
Политика “Восточного открытия”, проводимая Венгрией, и попытки создать схемы сотрудничества с тюркскими государствами, таким образом, не мотивированы экономически, а скорее направлены на сохранение национальной идентичности и потенциальное энергетическое сотрудничество. Например, все страны ОТГ составляют менее 2% внешней торговли Венгрии, и сама Венгрия также не является значимым торговым партнером для этих стран (ООН Комтрейд, 2023). Экономически Венгрия хорошо интегрирована в ЕС, примерно четыре пятых её внешней торговли приходится на другие государства-члены ЕС. Однако одним из важнейших аспектов укрепления сотрудничества с восточными партнерами, которое, возможно, рассматривает нынешнее руководство Венгрии, является предпочтительный доступ к энергетическим ресурсам. В настоящее время Венгрия сильно зависит от импорта российской нефти, которая составляет более одной трети всего импорта углеводородов. Однако будущее этой энергетической торговли становится всё более неопределенным. Ужесточение санкций, растущее недовольство среди европейских партнеров и разочарование Украины – соседней страны – заставляют венгерское руководство искать альтернативные стратегии для обеспечения энергетической безопасности страны. В этом контексте весьма вероятно, что венгерское руководство планирует значительно расширить своё энергетическое сотрудничество и торговлю с восточными партнерами. В частности, Венгрия может заинтересоваться в увеличении взаимодействия с Азербайджаном, Казахстаном и Туркменистаном, странами, известными своим экспортом углеводородов. Также Венгрия может стремиться улучшить связи с Турцией, которая известна как крупный энергетический узел в регионе.
В этом контексте следует отметить, что энергетическая отрасль является одной из самых чувствительных сфер для Будапешта. Во-первых, из-за своего внутриконтинентального положения Венгрии сложно быстро переключаться с одного энергопоставщика на другого, что является одной из причин, по которой стране трудно значительно сократить зависимость от импорта российской нефти. Во-вторых, успех производственного сектора, который является основой венгерской экономики, в высокой степени зависит от стоимости энергии. Следовательно, доступ к доступной энергии крайне важен для роста экономики Венгрии. В-третьих, одним из ключевых факторов, способствующих поддержке населения правящей партией Фидес, была ее способность обеспечивать население дешевой энергией, успех которой во многом был обусловлен разнообразием источников энергии и предпочтительными сделками по импорту энергии. Например, в 2023 году средние цены на электроэнергию для домашних потребителей в Венгрии составляли всего 40% от среднего уровня по ЕС и были вторыми по дешевизне среди стран ЕС. Поэтому сотрудничество в области энергетики остается одной из наиболее критических областей, которую Венгрия будет последовательно приоритизировать в своих отношениях с восточными партнерами.
В заключение можно сказать, что политика “Восточного открытия” Венгрии является результатом сложного сочетания факторов, включая признание глубоко укоренившейся исторической идентичности и взаимодействие различных текущих внутренних и региональных политических факторов. В значительной степени эта политика возникла на волне политического успеха правящей партии Фидес и других правых политических сил. Мы также можем четко видеть, что масштабы сотрудничества Венгрии с тюркскими государствами и другими восточными партнерами значительно превышают рамки Организации Тюркских Государств и других существующих схем сотрудничества. Это расширение дает основания ожидать дальнейшего развития укрепления международных связей.
Источники
Балог, Петер (2022). Столкновение геополитических представлений о себе? Странное сосуществование христианского оплота и евразийства (туранизма) в Венгрии. Eurasian Geography and Economics, 63: 726-752.
Бараньи, Тамаш, Петер (2022). Роль Венгрии в Организации тюркских государств в качестве государства-наблюдателя: ограничения и возможности. Perceptions, 27 (1): 121-136.
Блэкберн, Мэтью (2021). Мейнстрим русского национализма и государственно-цивилизационная идентичность: взгляд снизу. Nationalities Papers, 49 (1): 89–107.
Акджали, Эмель и Умут Коркут (2012). Географические метанарративы в Восточно-Центральной Европе: неотуранизм в Венгрии. Eurasian Geography and Economics, 53 (5): 596-614.
Европейская комиссия (2023a). Стандартный евробарометр 2023 г. Доступен по адресу: https://www.statista.com/statistics/1359668/euroscepticism-public-opinion-eu-image/. Дата обращения: 18.04.2024.
Европейская комиссия (2023b). Евробарометр показывает процент европейцев, которые идентифицируют себя как европейцы. Доступен по адресу: https://www.eupedia.com/forum/threads/eurobarometer-shows-percentage-of-europeans-who-identify-with-being-european.44282/. Дата обращения: 18.04.2024.
Национальная избирательная комиссия Венгрии (2023). Выборы и референдумы. Доступен по адресу: https://www.valasztas.hu/web/national-election-office/national-election-commission. Дата обращения: 18.04.2024.
ООН Комтрейд (2023). Торговые данные. Доступен по адресу: https://comtradeplus.un.org/TradeFlow. Accessed on 15.04.2024.
Синь, Сюн (2023). Подъем ультраправой политики в Европе: примеры Италии, Венгрии и Франции. Доступен по адресу: https://www.researchgate.net/publication/369868860_The_Rise_of_Far-right_Politics_in_Europe_Examples_from_Italy_Hungary_and_France. Дата обращения: 15.04.2024.
Примечание. Мнения, выраженные в этом блоге, принадлежат автору и необязательно отражают редакционную политику Института.