Экономики стран Центральной Азии сильно зависят от доходов от минеральных ресурсов и денежных переводов мигрантов. Этот факт является серьезным недостатком, который региональные власти пытаются устранить. Однако многие программы индустриализации оказали незначительное влияние на диверсификацию экономик. В результате, после нефтяного шока, который совпал с кризисом на Украине, в регионе произошел значительный спад. Пандемия COVID-19 ухудшила экономическую ситуацию и усугубила ряд проблем для экономик региона. Таким образом, данный комментарий стремится сделать обзор основных экономических угроз для стран Центральной Азии.
Основным экономическим вызовом для региона является неопределенность на энергетических рынках. Мировые цены на нефть, природный газ и металлы, которые составляют значительную часть экспорта Центральной Азии, остаются низкими. В сентябре 2020 года цены на нефть колебались в пределах $40 долларов за баррель, что было значительно ниже, чем в периоды бума. Например, в июне 2008 года мировые цены на нефть достигали $166 долларов за баррель [Макротренды, 2020]. Помимо ценовых шоков, замедление экономического роста основных торговых партнеров оказало влияние на страны Центральной Азии. В марте 2020 года Китай направил своим поставщикам природного газа из Центральной Азии уведомление о форс-мажоре с требованием приостановить поставки в результате спада глобального экономического роста. В 2019 году Казахстан, Узбекистан и Туркменистан экспортировали 7.1, 10 и 33.2 млрд. куб. м. природного газа, соответственно. Снижение спроса привело к сокращению производства в Узбекистане и Казахстане на 15-25%. Тем не менее, власти Туркменистана, наиболее пострадавшей страны, надеются, что эта ситуация будет краткосрочным шоком [Хашимова, 2020]. В то же время инфраструктурные проекты Китая, которые государства Центральной Азии рассматривают в качестве потенциальных драйверов экономического роста, стали сомнительными, поскольку Пекин вовлечен во многие международные конфликты, в том числе конфронтацию с западными странами и соседями, такими как Индия. Карантинные меры в России также негативно повлияли на страны, зависящие от денежных переводов мигрантов, такие как Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. По данным Национального банка Кыргызстана (2020), в марте и апреле 2019 года денежные переводы мигрантов из России в Кыргызстан составили $192 и $196.3 миллионов, соответственно. В тот же период 2020 года они снизились до $138.2 и $74.3 миллионов и начали восстанавливаться с июня 2020 года. Одной из причин сокращения денежных переводов является безработица среди мигрантов, вызванная карантином. В результате мигрантам пришлось вернуться в Центральную Азию, что усилило давление на местные рынки труда.
Карантин, вызванный пандемией, привел к закрытию многих предприятий, разрыву цепочек поставок, дефициту работников и запретам или ограничениям на экспорт. В результате снизились доходы населения всех пострадавших стран. Поэтому правительствам пришлось играть более активную роль на рынке, чтобы смягчить последствия экономических шоков. Реакция на этот кризис со стороны как развитых, так и развивающихся стран была различной. Многие эксперты признают, что политика Южной Кореи была лучшей. Ожидается, что рост ее ВВП составит -0.8%, в то время как реальный ВВП других членов ОЭСР сократится на 7.6% [О’Нил, 2020]. В целом, правительства во всем мире потратили дополнительно $11 триллионов на борьбу с пандемией. Однако основное различие между развитыми и развивающимися странами заключается в том, что богатые страны тратят столько, сколько необходимо, в то время как развивающиеся страны тратят все, что могут [Веласко, 2020]. Текущий кризис представляет собой сложную проблему для бедных стран, некоторые из которых будут иметь долгосрочные негативные экономические последствия и могут потерять шанс на развитие в течение десятилетия. В результате, затяжная рецессия в странах с низким уровнем доходов вызовет более высокий уровень долга и инфляционные кризисы. Более того, кризис, вызванный коронавирусом, повлияет не только на экономический рост и занятость, но и на поведение людей на протяжении всей жизни [Рогофф, 2020]. Поэтому многие экономисты и эксперты прогнозируют усиление роли государства после пандемии. История показывает, что западные страны стали сильнее после Великой депрессии и разрушений Второй мировой войны при помощи государственной поддержки [Сколимовский, 2020].
Так, правительства всех стран, пострадавших от карантина, пытались защитить работников и фирмы. Они использовали пособия по безработице, гранты, трансферты, ссуды по низким ставкам и отсрочки налогов. Однако эта политика носит временный характер, и после карантина правительствам необходимо преобразовать свою политику с защиты на перераспределение, чтобы смягчить последствия корректировки [Бланшар и соавторы, 2020]. Страны Центральной Азии приняли аналогичные меры. Однако, как показывает Стронски (2020), пандемия выявила слабые стороны региона, включая структурные проблемы, проблемы управления, коррумпированность сектора здравоохранения, медленную помощь пострадавшим предприятиям и населению, несмотря на принятые программы. Карантин привел к разрыву цепочек поставок, инфляции и нехватке основных товаров. Правительства регионов ответили увеличением государственных расходов. Одни государства Центральной Азии начали расходовать свои резервы (например, Национальный фонд Казахстана), другие обратились за международной помощью. Однако политика более высоких государственных расходов имеет свои пределы. Например, активы Национального фонда Казахстана сокращаются из-за увеличения трансфертов на поддержку социального сектора и экономической деятельности. Власти Казахстана планируют и в дальнейшем увеличивать государственные расходы, что к концу 2023 года приведет к уменьшению активов Национального фонда до уровня неснижаемого остатка, равного 30% ВВП [Горбунова, 2020]. Поэтому, помимо использования внутренних резервов, крупнейшие страны региона Казахстан и Узбекистан начали привлекать займы у других стран и международных финансовых институтов. Снижение доходов от минеральных ресурсов, более высокая потребность в государственном вмешательстве и отложенные реформы увеличат государственный долг в регионе, что ограничит будущее экономическое развитие.
Кыргызстан является хорошим примером, где государственный долг превратился в экономическую и политическую проблему. Правительство Кыргызстана за семь месяцев 2020 года потратило 24.2% своего бюджета на обслуживание долга. Расходы на обслуживание долга стали второй статьей бюджета страны после расходов на образование. В то время как на образование правительство потратило 19.9 миллиардов сомов (более $250 миллионов), расходы на обслуживание долга составили 18 миллиардов сомов (более $226 миллионов) и более чем в 12 раз превысили расходы страны на здравоохранение. Следует отметить, что, помимо внешнего долга, правительство Кыргызстана заимствует на внутреннем рынке с чрезвычайно высокими процентными ставками, которые доходят до 20% [Улукбек уулу, 2020]. Как показывает ситуация в Кыргызстане, нынешняя модель преодоления экономических трудностей с использованием, в основном, методов государственного вмешательства не позволяет правительствам вкладывать больше средств в человеческий капитал и весьма затрудняет достижение высоких и устойчивых темпов экономического роста и преобразование экономики, зависимой от природных ресурсов. Высокие темпы накопления долга будут ограничивать не только текущие темпы роста, но и будущее экономическое развитие. Чтобы продолжить обслуживание долга, региональные правительства продолжат уменьшать государственные расходы на человеческий капитал или другие важные проекты или увеличат налоги. Повышение налогов негативно скажется на деловой активности. В то же время долговая нагрузка увеличит зависимость региона от основных кредиторов, таких как Китай. Неудивительно, что страны региона сделали несколько запросов в адрес китайский кредиторов с просьбой отсрочить выплаты по долгам [Торегельди уулу, 2020].
Точечная государственная политика и помощь помогают фирмам преодолевать последствия негативных потрясений и удерживать своих сотрудников [Беннедсен и соавторы, 2020]. Однако для получения положительных результатов от политики государственного вмешательства необходимы определенные условия. Государственная поддержка увеличивает государственную собственность, что может быть источником искажений из-за несправедливых преимуществ государственных предприятий (ГП) по сравнению с местными или иностранными конкурентами. Более того, возможность назначения членов совета директоров, чьи политические знания превышают экономические, может привести к экономически неэффективным решениям для этих ГП. Чтобы минимизировать такие риски, страны ОЭСР разработали принципы корпоративного управления ГП и создали индикатор регулирования товарного рынка для оценки качества управления ГП [Абате и соавторы, 2020]. В Центральной Азии взаимодействию между государством, ГП и частным бизнесом не хватает прозрачности и открытости. Более высокий уровень финансовой или иной поддержки бизнеса со стороны правительства может дать предприятиям с государственным участием несправедливое конкурентное преимущество перед другими предприятиями и вызвать рост коррупции. Следовательно, такое взаимодействие может привести к рыночным отклонениям с более низкой производительностью фирм, недостаточным объемом инвестиций и отсутствием стимулов для инноваций. Так как эффективность любой политики, включая государственную помощь, зависит от силы существующих институтов и верховенства закона, региональные правительства должны провести институциональные реформы для улучшения существующей системы. Бизнес, который работает в прозрачной системе и имеет социальные ценности, может смягчить последствия многих экономических шоков.
Таким образом, правительства региона должны решить данные проблемы, не откладывая реформы. Как показывает практика, правительства, действующие во время кризисов и шоков, несут гораздо более высокую ответственность. Их решения по экономической политике влияют не только на благополучие нынешнего, но и будущего поколения. Они должны разработать более эффективную политику, сосредоточенную на человеческом развитии как единственном источнике позитивных экономических изменений.
Источники:
Абате, Каролина, Эльгуасем, Ассия, Козлюк, Томаш, Страски, Ян и Кристиана Витале (2020). Государственная собственность приобретет все большее значение в результате COVID-19. Доступно по адресу https://voxeu.org/article/state-ownership-will-gain-importance-rsult-covid-19. Дата обращения 01.09.2020.
Беннедсен, Мортен, Ларсен, Бирте, Шмутте, Ян и Даниэла Скур (2020). Понимание влияния государственной помощи компаниям на период пандемии COVID-19. Доступно по адресу https://voxeu.org/article/impact-government-aid-firms-covid-19-pandemic. Дата обращения 01.09.2020.
Бланшар, Оливье, Филиппон, Томас и Жан Пизани-Ферри (2020). По мере выхода стран из режима карантина COVID-19 необходим новый инструментарий политики. Доступно по адресу https://www.bruegel.org/wp-content/uploads/2020/06/PC-12-2020-230620.pdf. Дата обращения 03.09.2020.
Веласко, Андрес (2020). Все ли мы снова Кейнсианцы? Доступно по адресу https://www.project-syndicate.org/commentary/states-must-be-insurer-of-last-resort-against-aggregate-risks-by-andres-velasco-2020-08. Дата обращения 03.09.2020.
Горбунова, Арина (2020). Средства Нацфонда РК тают, но правительство хочет брать из него ещё. Доступно по адресу https://forbes.kz//process/economy/sredstva_natsfonda_rk_tayut_no_pravitelstvo_hochet_brat_iz_nego_esche/ ?. Дата обращения 08.09.2020.
Макротренды (2020). Цены на сырую нефть – график за 70 лет. Доступно по адресу https://www.macrotrends.net/1369/crude-oil-price-history-chart. Дата обращения 03.10.2020.
Национальный банк Кыргызстана (2020). Индивидуальные денежные переводы через системы денежных переводов. Доступно по адресу https://www.nbkr.kg/index1.jsp?item=1785&lang=RUS#. Дата обращения 03.10.2020.
О’Нил, Джим (2020). Южная Корея снова на вершине. Доступно по адресу https://www.project-syndicate.org/commentary/south-korea-technology-baught-covid19-success-by-jim-o-neill-2020-08?barrier=accesspaylog. Дата обращения 03.09.2020.
Рогофф, Кеннет (2020). Пандемия неопределенности. Доступно по адресу https://www.project-syndicate.org/commentary/covid19-un surety-growth-employment-politics-by-kenneth-rogoff-2020-09. Дата обращения 10.09.2020.
Сколимовский, Петр (2020). Экономисты видят большую роль государства в неравном постпандемическом мире. Доступно по адресу https://www.bloomberg.com/news/articles/2020-08-28/economists-see-bigger-state-role-in-unequal-post-pandemic-world. Дата обращения 14.09.2020.
Стронски, Пол (2020). COVID-19 демонстрирует хрупкость Центральной Азии. Доступно по адресу https://carnegieendowment.org/2020/09/03/covid-19-exposes-fragility-of-central-asia-pub-82660. Дата обращения 06.09.2020.
Торегельди уулу, Бакыт (2020). Кыргызстан просит Китай отсрочить выплату долгов. Доступно по адресу https://rus.azattyk.org/a/30838154.html. Дата обращения 14.09.2020.
Улукбек уулу, Ырысбек (2020). Время платить. Кыргызстан отдает на возврат долгов уже каждый четвертый сом из бюджета. Доступно по адресу https://rus.azattyk.org/a/30831427.html. Дата обращения 11.09.2020.
Хашимова, Умида (2020). Пандемия замедляет экспорт газа из Центральной Азии в Китай. Доступно по адресу https://thediplomat.com/2020/09/pandemic-slows-central-asias-gas-exports-to-china/. Дата обращения 08.09.2020.
Примечание. Мнения, выраженные в этом блоге, принадлежат автору и необязательно отражают редакционную политику Института.