Нынешние глобальные геополитические трансформации породили новые нарративы, сосредоточенные вокруг Глобального Юга. Во времена, когда США пытается сохранить свое положение мировой сверхдержавы, растущая экономическая и политическая мощь Китая, а также вызов России нынешнему международному порядку через ее конфликт в Украине стимулировали дискуссии о важности Глобального Юга в международных отношениях. В статье раскрываются текущие дебаты о роли Глобального Юга, в том числе о его актуальности для региона Центральной Азии.
Термин «Глобальный Юг» может толковаться по-разному. Географически обычно это регионы Латинской Америки, Азии, Африки и Океании, однако трудно выделить отдельные страны так называемого Глобального Юга [Дадос и Коннелл, 2012], так как не существует устоявшихся методов категоризации стран, принадлежащих к Глобальному Югу. Глобальный Юг не относится к географическому югу, поскольку охватывает регионы и страны в северном полушарии. Скорее, Глобальный Юг определяется исходя из социально-экономических и политических особенностей стран [Ченой, 2022].
Ученые много раз пытались категоризировать Глобальный Юг, среди которых можно выделить работу Малера [2017]. Она выделила три определения Глобального Юга, такие как альтернатива «третьему миру» после окончания холодной войны для экономически слаборазвитых стран; «детерриторизованная география внешних эффектов капитализма», где Юг именуется «внутренней периферией и подчиненным положением в отношениях»; и «устойчивое воображение … подчинения современному глобальному капитализму», связанное со временами деколонизации. Другие ученые также согласны с тем, что концепция Глобального Юга связана с историей империализма и колониализма, с которыми в годы холодной войны противостояли движения солидарности Третьего мира, такие как «Бандунгский дух» и Движение неприсоединения. Кроме того, она способствует дальнейшим дискуссиям о глобальном неравенстве, вызванном экономической и политической зависимостью от глобального Севера [Грей и Гиллс, 2016]. Глобальный Юг также «функционирует как нечто большее, чем метафора неразвитости», пребывания на периферии, «остальном» или «третьем мире» [Дадос и Коннелл, 2012]. Концепция Глобального Юга, которая первоначально была представлена как «более открытая и свободная от ценностей альтернатива Третьему миру» и подобные потенциально «ценностные» термины, стала относиться к новым индустриальным или находящимся в процессе индустриализации странам [Кларк, 2018]. Концепция возникла как воображаемая борьба за деколонизацию и как альтернатива неолиберальной глобализации [Балестрин, 2020]. Глобальный Юг стал динамичным и сложным термином, который используется как в аналитических, так и в описательных целях. Он развивался в разных контекстах и подвергался влиянию дискуссий в различных дисциплинах, включая географию, политологию, социологию, постколониальные исследования и субалтернские исследования [Кларк, 2018].
В условиях растущей глобализации и усиления развивающихся стран Глобальный Юг также демонстрирует смещение акцента с развития или культурных различиях в сторону акцента на геополитических отношениях власти [Дадос и Коннелл, 2012]. Глобальный Юг стал политическим проектом, который оспаривается прогрессивными и регрессивными силами в многополярном мире [Баллестрин, 2020]. Нынешняя геополитическая напряженность придала новый импульс дебатам о доверии к западному порядку и растущим амбициям новых держав. Модели развития Глобального Юга, основанные на их прочных экономических, финансовых и промышленных позициях, вызывают вопросы о том, бросят ли элиты Глобального Юга вызов существующим глобальным капиталистическим траекториям развития или попытаются пересмотреть их, изменив и укрепив свои позиции влияния внутри системы [Грей и Гиллс, 2016].
Хотя озабоченность по поводу существующего миропорядка и места в нем Глобального Юга обсуждалась в течение последних десятилетий, уверенная позиция Китая и его напористые амбиции, вторжение России в Украину породили новую «волну» нарративов о роли Глобального Юга в геополитике. В Европе российская агрессия стимулировала беспрецедентный уровень единства и осознание необходимости диверсификации своих стратегических потребностей, включая энергетическую, военную, промышленную и технологическую сферы. Однако санкции, введенные против России, не встретили большой поддержки со стороны Глобального Юга. Учитывая, что многие страны Юга имеют проблемы с доверием к Западу и сомневаются в возможности получения помощи от Запада, когда они в ней нуждаются, они выступают за нейтралитет и демонстрируют «стратегическую автономию» [Ченой, 2022]. Более того, ситуацию использует так называемый Глобальный Юг, что также на руку амбициям России в глобальной геополитике.
США извлекают выгоду из геополитических вызовов, вызванных агрессией России. Выступая за ослабление России, США пытаются пересмотреть свои глобальные политические устремления, укрепляя при этом отношения со своими союзниками, большинство из которых с Глобального Юга. Соперничество США с Китаем после торговых войн продолжает обостряться из-за «войн чипов». Разрыв между американским и китайским истеблишментом увеличивается в результате нейтралитета Китая по отношению к российской агрессии и симпатии Си Цзиньпина к стремлению России противостоять Западу и особенно США. В то же время и США, и Китай пытаются привлечь на свою сторону больше стран Глобального Юга. В результате мы видим, что нарратив становится более активным, а влияние Глобального Юга растет.
В этом контексте возрастает внимание к африканским государствам, особенно с учетом интенсификации взаимодействия России и установившегося влияния Китая на континенте. В то время как Китай расширяет свое многостороннее и двустороннее взаимодействие с африканскими государствами в рамках своих проектов Пояса и Пути, наряду с применением своей риторики сотрудничества Юг-Юг, заявляя о себе как о части Глобального Юга, Россия также продвигает свою повестку в африканских государствах. О росте поддержки России африканскими странами, в частности, свидетельствует тот факт, что большинство воздержавшихся (51%) в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, осуждающих вторжение России, приходится на африканские страны [Chatham House, 2023]. Интересы США и европейских стран в Африке также растут, о чем свидетельствует заявление госсекретаря США Блинкена о том, что «Африка является крупной геополитической силой». Только за два первых месяца 2023 года министры иностранных дел Китая, России, Германии, Франции, министр финансов США и высокий представитель ЕС посетили четырнадцать африканских стран [Хаут, 2023]. Следовательно, африканские государства, являющиеся частью Глобального Юга, в настоящее время привлекают все больше геополитического внимания и стимулируют расширение интереса к африканским делам.
Растущее внимание к Азиатско-Тихоокеанскому региону, усиление взаимодействия со странами АСЕАН, усилия Индии по позиционированию себя как лидера Глобального Юга и интенсификация повестки в области безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе — все это позиционируется с участием Глобального Юга. Страны Латинской Америки как часть Глобального Юга также вызывают повышенный интерес с растущими интересами всех конкурирующих держав, таких как Китай, Россия, ЕС, Индия и, конечно же, США.
БРИКС, которая в начале воспринималась скептически, теперь завоевывает больше политического доверия и позиционирует себя среди новых акторов глобального Юга. Учитывая, что страны БРИКС официально обогнали страны «Большой семерки» по ВВП по ППС и прогнозируют дальнейший рост, консолидация голосов внутри БРИКС добавляет не только политический вес, но и экономическую власть в структурах глобального управления [Девоншир-Эллис, 2023]. Кроме того, нельзя не учитывать тот факт, что население стран БРИКС (3,2 млрд) в 4,2 раза превышает население стран «Большой семерки» (770 млн) в целом [Сакс, 2023].
В то время как различные платформы глобального управления и медиа-нарративы призывают к растущему вниманию к Глобальному Югу, страны Центральной Азии, похоже, не участвуют в этих дискуссиях. Причина может скрываться в вопросе принадлежности к Глобальному Югу. Хотя страны Центральной Азии относятся к числу развивающихся стран и находятся на периферии глобальной геополитики, Центральная Азия пропустила обсуждение возникновения «южной» модели, таких как «третий мир» и колониализм, поскольку в составе СССР они не входили в число страны третьего мира. В то время как некоторые исследователи относят Центральную Азию к Глобальному Северу в связи с ее непринадлежностью к Третьему миру до 1991 года [Поп-Элечес и Грэм, 2015], Джураев [2021] считает, что Центральную Азию можно рассматривать как легитимную часть Глобального Юга. Он утверждает, что геополитика Центральной Азии подчеркивает второстепенный характер региона и имеет множество граней «южности». Действительно, государства Центральной Азии, являющиеся развивающимися государствами, за исключением Казахстана и Туркменистана (которые относятся к группе с доходом выше среднего благодаря экспорту нефти), входят в категорию стран с доходом ниже среднего в классификации Всемирного банка. Все пять государств Центральной Азии борются со своими проблемами развития, в том числе с вопросами социально-экономического благополучия. Роль Центральной Азии как региона и отдельно как страны в мировой политике находится скорее на периферии. Несмотря на такие факторы, центральноазиатские государства, вероятно, из-за того, что они не позиционируют свое колониальное прошлое, как другие страны Глобального Юга, не разделяют близости к Глобальному Югу.
Странам Центральной Азии, независимо от того, воспринимаются они как часть Глобального Юга или нет, необходимо пересмотреть важность сотрудничества Юг-Юг. Особенно в условиях нынешних геополитических трансформаций, когда повестка сотрудничества Юг-Юг повысила свою значимость в решении глобальных проблем. Сотрудничество в формате Юг-Юг дает новые приоритетные направления и усиливает многовекторность государств Центральной Азии. Глобальные проблемы, требующие коллективного подхода, такие как изменение климата, входят в число тем, позволяющих расширить сотрудничество Юг-Юг. Учитывая, что отношения между Глобальным Югом и Севером переориентировались на геополитические отношения силы, Центральная Азия также может получить дополнительные рычаги влияния от геополитических игр в рамках Глобального Юга.
Источники:
Балестрин, Лучиана (2020). Глобальный Юг как политический проект. Доступна по адресу: https://www.e-ir.info/2020/07/03/the-global-south-as-a-political-project/. Дата обращения: 19.04.2023.
Chatham House (2023). Семь способов, которыми война России с Украиной изменила мир. Доступна по адресу: https://www.chathamhouse.org/2023/02/seven-ways-russias-war-ukraine-has-changed-world. Дата обращения: 20.04.2023.
Ченой, Анурадха М. (2022). Утверждение Глобального Юга в геополитике. Доступна по адресу: https://www.thehindu.com/opinion/op-ed/the-global-souths-assertion-in-geopolitics/article65928035.ece. Дата обращения: 19.04.2023.
Кларк, Марли (2018). Глобальный Юг: что это значит и почему используется этот термин? Доступна по адресу: https://onlineacademiccommunity.uvic.ca/globalsouthpolitics/2018/08/08/global-south-what-does-it-mean-and-why-use-the-term/. Дата обращения: 19.04.2023.
Дадос, Нур и Коннелл, Рэйвин (2012). Глобальный Юг. Contexts, 11(1), 12-13. DOI 10.1177/1536504212436479.
Девоншир-Эллис, Крис (2023). БРИКС обогнала G7 по мировому ВВП. Доступна по адресу: https://www.silkroadbriefing.com/news/2023/03/27/the-brics-has-overtaken-the-g7-in-global-gdp/#:~:text=The%20India%2Dbased%20Megh%20Updates,can%20be%20expected%20to%20continue. Дата обращения: 20.04.2023.
Джураев, Шаирбек (2021). Насколько южна Средняя Азия? Newsletter of APSA Comparative Politics Section 31 (2), 2021, 97-105.
Грей, Кевин и Гиллс, Барри К. (2016). Сотрудничество Юг-Юг и подъем Глобального Юга, Third World Quarterly, 37:4, 557-574. DOI: 10.1080/01436597.2015.1128817.
Хаут, Уил (2023). Глобальный Юг и возвращение геополитики. Доступна по адресу: https://www.developmentresearch.eu/?p=1453. Дата обращения: 20.04.2023.
Малер, Энн Гарланд (2017). «Глобальный Юг». Оксфордские библиографии по литературной и критической теории, изд. Юджин О’Брайен. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
Поп-Элечес, Григор и Грэм Б. Робертсон (2015). Демократия и смена режима на глобальном Юге. В Оксфордском справочнике по преобразованиям государства под редакцией Стефана Лейбфрида, Эвелин Хубер, Мэтью Ланге, Джона Д. Леви и Джона Д. Стивенса. Издательство Оксфордского университета. https://doi.org/10.1093/oxfordhb/9780199691586.013.42.
Сакс, Джеффри Д. (2023). Новая геополитика. Доступна по адресу: https://www.cirsd.org/files/000/000/010/6/1063099a5998c868364397c859203ebc09a42c81.pdf. Дата обращения: 20.04.2023.
Примечание. Мнения, выраженные в этом блоге, принадлежат автору и необязательно отражают редакционную политику Института.